События 1992 – 1993 гг. в России не имеют общественного определения. Эпизод, которым они завершились, получил название «черного октября», «расстрела Белого дома», но это был все-таки эпизод.
Сторонники Ельцина обычно пишут о «конституционном кризисе», но было ли дело в Конституции? Коммунисты утверждают, что был совершен государственный переворот – что, на мой взгляд, выставляет коммунистов в роли каких-то «государственников» без государства. Ведь свое государство они потеряли раньше.
Было бы глупо приписывать Ельцину «конституционные идеи», а героям-защитникам Белого Дома тоску именно по государственности. Такие «мелочи», когда становишься с историей лицом к лицу, оказываются на периферии.
Россия, если выразиться на китайский манер, за эти два года потеряла лицо. Было простоватое и добродушное советское лицо, явилось лицо злодейское, уродливое, лицо спившегося квартирного скандалиста.
«Последний раз, мне кажется, он заглянул в себя в конце 92-го. И ужаснулся: там чернота и наслоения нечистых помыслов. Почти через край».
«Отошел. Опомнился. Закрыл себя на все замки, на все засовы, а ключи выбросил прочь».
О ком это? Да о народе, о каждом из нас. За исключением того счастливого меньшинства, в коем можно найти качества скорее животные, чем человеческие. Кому и милее всего волчьи законы.
А обычный русский человек так и живет в застегнутом состоянии, осознавая, что от убийства кого-нибудь, от помешательства, от срыва на суицид спасает неизвестно что. Какое-то чудо, наверно. А это чудо может в любой момент закончиться.
Таковыми мне представляются последствия 1992 – 1993 гг. для русского общества. Оно стало внешне более жестким, серьезным, спокойным, расчетливым, но внутренне пребывает в совершенном безумии от того, что стало таким.
Что касается наиболее важных обстоятельств тех лет, то о них в пятницу, в 20:30 по скайпу.
Journal information